Генпрокурора просят проверить станцию охотничьих собак "Фрязево"

В Госдуме просят генпрокурора Юрия Чайку проверить станцию охотничьих собак в Подмосковье. Речь идет об одной из старейших в России испытательной станции охотничьих собак "Фрязево". Повод для возможной проверки - якобы многочисленные сообщения в соцсетях о жестоком обращении с дикими животными во время притравки собак. Так ли это на самом деле, разбирался корреспондент "Вестей ФМ" Сергей Гололобов.

В Госдуме просят генпрокурора Юрия Чайку проверить станцию охотничьих собак в Подмосковье. Речь идет об одной из старейших в России испытательной станции охотничьих собак "Фрязево". Повод для возможной проверки - якобы многочисленные сообщения в соцсетях о жестоком обращении с дикими животными во время притравки собак. Так ли это на самом деле, разбирался корреспондент "Вестей ФМ" Сергей Гололобов.

Притравка - основа дрессировки норных собак и лаек. Хочешь иметь рабочего пса - в любом случае придется пройти своеобразные курсы повышения собачьего мастерства. На этой или ей подобной базе. Но притравка в российском исполнении отличается особой жестокостью к диким животным, утверждает депутат Госдумы Олег Михеев.

"У нас несчастным животным выдергивают клыки, стачивают зубы, выдергивают когти. Привязывают на цепь, причём не только за горло, но и за лапы. И при этом считается нормальным, что собака рвет это животное, которое не может защититься. Потому что жалко свою собачку. Безусловно, что их много, притравочных баз, и со всеми нужно разбираться".

Между тем международный опыт охотничьей притравки гораздо более гуманен. А точнее, нет ближнего боя, собака и дикое животное даже не касаются друг друга, утверждает Олег Михеев.

"За стеклом, за решеткой, достаточно запаха собак и достаточно звуков. Достаточно какого-то определенного, даже бесконтактного воздействия, чтобы собак дрессировать".

Эксперты-охотоведы не совсем согласны с депутатом. Жестокое обращение по отношению к диким животным на притравочных станциях не практикуется. Никаких клыков и когтей не выдергивают. Это и не нужно, так как при малейшей драке собаку и, например, лисицу или барсука сразу разнимают, делится опытом председатель Московского охотничьего клуба "Сафари" Леонид Сонин.

"Бывает, что животные сцепляются друг с другом, и в этот момент как раз те, кто следит за этим процессом, и хозяин собаки, ему тоже не нужны лишние травмы, и организатор этого процесса моментально по звуку и по месту нахождения определяют, где это происходит, открывают крышку, вытаскивают оттуда сцепившихся животных, опускают их в воду, чтобы они расцепились между собой".

А бесконтактная притравка через стекло, вроде бы практикуемая на Западе, не имеет особого смысла. Первоклассным охотником обучаемая таким образом собака не станет, уверен Леонид Сонин.

"Контакт нужен обязательно, иначе не получится. Ну, то есть задатки, которые есть у охотничьей собаки, должны быть проявлены. Они могут проявиться только в той ситуации, которая максимально близка к реальной. Если вы ее поставите в иные, искусственные условия, то нет гарантии, что проявятся все задатки, которые в нее заложены природой. И вы, главное, не поймете, хорошая ли это собака, готова она к охоте или не готова".

Олег Михеев, напомним, считает, что жестоко обращаются с дикими животными на всех российских испытательных станциях, но просит прокуроров проверить, тем не менее, только фрязевскую. Обосновывает депутат свое обращение жалобами в соцсетях. Некоторые из них датируемы 2011 годом. В одном из сообщений идет рассказ о бывшей цирковой медведице, которую используют для притравки. Но о том, что ей вырвали клыки и когти, ничего не сказано. Да, она сидит на цепи во время натаски собак. Зато хорошо питается, притом что в заштатном цирке голодала. А собачьи укусы для неё что комариные, поведал в соцсети местный охотовед. А еще выяснилось, что есть группа граждан, недовольных тем, что станция испытания охотничьих собак "Фрязево" сравнительно недавно поменяла собственника: была в ведении Военно-охотничьего общества - стала частной. Ту историю вспоминает охотник и кинолог Дмитрий Карманов.

"Эта база каким-то волшебным образом была продана вместе со всеми строениями за сумму в районе 5 миллионов рублей. Вы представляете, что такое 9 гектаров земли и что такое 5 миллионов рублей? Это меньше, чем однокомнатная квартира. А там огромная гостиница, строения, норы, вольеры и т.д. Сначала это вызвало среди охотников достаточно большое негодование, ну а потом у нас, как всегда, успокоились более-менее".

Возможно, с потерей базы смирились не все, предполагают эксперты, косвенным следствием чего и стало письмо Генпрокурору. На самой фрязевской испытательной станции все обвинения в жестоком обращении с дикими животными отвергают и собираются подавать в суд иск о ложном доносе.

10 марта 2015